Древние керамисты Сараратепе
Западные округи древней округи Самарканда расположены в зоне сухих русел системы Даргома. Огибая с юга широким полукольцом Самаркандский оазис, Даргом на параллели современного кишлака Бузи, резко отклоняется на запад, оставляя в стороне старое, уходящее далее на север русло. На одном из участков примыкающих к древнему руслу, вырос жилой новый массив – Сартепе. Правильнее было бы назвать его Саратепе (Лучшее тепе). Именно так называется близлежащий кишлак, возникший здесь в начале 1930 годов, основанный переселенцами из кишлака Бузи. Название кишлака Саратепе связано с высоким холмом, скрывающим остатки средневекового замка, возникшего под прикрытием большой стены округи Самарканда Дивари Киянат.
К югу от замка Саратепе, на высоком берегу сухого оврага весной 1987 году было обнаружено поселение керамистов середины 1 тысячи до н.э. Найти этот уникальный памятник помогли школьники Самарканда –Самойленко Александр, Евдокимов Сергей, Умаров Дильшод. Поселение занимает площадь 3 гектара, располагаясь по обеим берегам древнего протока. За два сезона полевых работ было обнаружено 20 печей для обжига керамики и более 20 ям, содержащих отвалы производственного и хозяйственного характера. Раскопанные печи принадлежат к типу двухъярусных горнов, снабжённых двумя камерами. Обе камеры соединялись между собой системой жаровых каналов и продухов. Размеры печей различны. Самые большие имели диаметр верхней камеры от 3 до 4 метров, малые не превышали 1 метра. Большое разнообразие наблюдается в устройстве пода, т.е. перекрытия между камерами с системой продухов в нём. По этим особенностям намечается три основных варианта печей.
- У первого варианта диаметр верхней камеры больше топочного, жаровые каналы длиннее.
- У второго - центр обжигательной камеры смещён относительно вертикальной оси топки. При этом жаровые каналы располагаются веерообразно.
- И третий вариант, когда диаметр верхней топки превышает диаметр верхней камеры.
Каждый из вариантов находит самостоятельные аналогии в различных областях Средней Азии.
Древнейшие аналогии мы находим в Северной Бактрии (юг Узбекистана), где близкие по устройству печи датированы 11-9 веками н.э. Другому варианту соответствуют печи древней Маргианы (юг Туркмении), относящиеся к 5-4 векам до н.э. и последнему варианту аналогичны печи эллинистического Хорезма (3-1вв н.э.) судя по основному датирующему материалу – керамике, должны датироваться 4 веком н.э. Такое средоточие теплотехнических сооружений середины 1 тысячи н.э. объединенных территориально и хронологически – явление уникальное и, пожалуй, единственное не только в Узбекистане, но и во всей Средней Азии. При раскопках получен огромный вещественный материал, позволяющий воссоздать не только ассортимент керамической продукции, производимой почти 2,5 тысячи лет тому назад, но и воссоздать древнюю технологию производства, и отчасти реконструировать социально-экономические отношения.
Саратепинские мастера выпускали бытовую посуду довольно широкого ассортимента –хозяйственную, столовую и кухонную. Крупные сосуды, так называемые, хумы, объём которых не менее 50 литров и малые – хумчи, объёмом 3-5 и более литра, объединяются в группу тарных или хозяйственных сосудов, использовавшихся для хранения продовольственных запасов. Очень характерна форма этих сосудов – цилиндрическое тулово, выпуклое днище и отогнутый или манжетовидный венчик. По внешнему виду они напоминают хозяйственные банки, отсюда их условное название “баночные сосуды”.
Прототипы этих форм известны в археологических комплексах конца 2 тысячелетия до н.э. В 7-8 веках до н.э сосуды эти приобретают чёткий, так называемый цилиндро – конический профиль, а в середине ё тысячелетия коническая придонная часть заметно округляется, что связано с изменением технологии. Другим, не менее распространённым видом продукции, выходившим из печей Саратепе, была столовая керамика – глубокие чаши и полусферические миски, большие тарелки с отогнутым бортом и сегментовидные блюдца, стаканообразные кубки с широким устьем и бокалы на высоких ножках.
Уникален фрагмент оригинального сосуда для питья – ритона. Сосуд имел у дна два полных отростка, через которую надлежало выпивать содержимую в нём жидкость. Эти сосуды появились в подражание ритонам из драгоценных металлов.
Найденные в Саратепе образцы подражаний, видимо, являются наиболее ранними из известных глиняных ритонов в Узбекистане.
Большую группу составляют сосуды как бы переходного типа от хозяйственной к столовой. Это так называемые Тагора или тазы - невысокие изделия с очень значительным диаметром венчика от 40 см – круглодонные. Они отличаются друг от друга тонкостью и качеством черепка, известной долей изящества, что и предполагает их двоякое назначение. Своеобразен вариант этой формы, снабжённый тремя высокими ножками. Этот вид керамики встречен в Самарканде впервые и в синхронных памятниках регионов не известен. Но за 200-300 лет до появления этой формы в Саратепе она широко бытовала в археологической культуре Туркмении. Архаистическом Дехистане. Не в сменившей её последующей культуре Туркмении, ни в синхронных слоях Бактрии, эта форма не встречена. Возникла ли эта форма в Согде самостоятельно, или была привнесена их соседнего Ирана, к которому тяготела культура Дехистана, или обращение к древним образцам, было своеобразной модой, неким ретро, но только уже 3 века н.э. сосуда на ножках начинают широко использоваться на протяжении последующих времён, и сохранялись до недавнего времени в домашнем гончарстве Таджикистана.
Довольно ограничен ассортимент изделий кухонного назначения – это традиционные котлы, сковороды – жаровни, большие дисковидные крышки и подставки для очага. Совершенно неожиданным явлением выглядят котлы, изготовленные на гончарном круге. Обычно встречаются вылепленные от руки. Некоторые из найденных котлов, сковород – жаровен и тазов вылеплены на матерчатом шаблоне, о чём свидетельствуют чёткие отпечатки ткани на днищах сосудов. Это позволяет судить не только о стойкости в технологии гончарства, но и о некоторых видах тканей, изготовлявшихся в глубокой древности в Самарканде.
Касаясь вопросов технологии производства, необходимо сказать и о находках деталей гончарного станка. При вскрытии многих ям и печей, часто встречались фрагменты керамических дисков диаметром до полуметра и толщиной 5-6см. На поверхности дисков видны следы сработанности в виде потёртостей и царапин. Применение подобных дисков в хозяйстве, например, в качестве крышек, вряд ли оправдано, тем более, что найдены сами в крышки, размеры которых значительно скромнее. То, что эти предметы изготавливали явно не для рынка, говорят следы их использования, а массовость находок в специализированном гончарном центре, указывает на их производственное назначение – а именно – верхнего круга гончарного станка. С другой важной деталью станка, найденной на поселении, являются каменные подъёмники для упора оси круга. Судя по этим деталям, у саратепинских мастеров бытовал тяжёлый круг медленного вращения.
При раскопках часто попадались фрагменты керамики, сколы были зашлифованы. Каково было применение этих горшков? Многие чаши, Тагора покрывались лощением, вероятно, в качестве лощила использовался любой подходящий черепок, но найдено и одно каменное, специального назначения.
О повседневной жизни обывателей посёлка свидетельствуют каменные зернотёрки и тёрочники, керамические каменные пряслица, камни для заточки ножей и правки игл. Служил ли он инструментом гончара или предназначался для хозяйственных целей – в силу его сохранностей – судит трудно. Но вот назначение бронзовых наконечников стрел говорит само за себя.
Другим видом боевого оружия была бронзовая булава. Своеобразен её внешний вид – цилиндрическая сквозная втулка снабжена четырьмя массивными отростками у одного из концов. Находка уникальна тем, что подобный тип вооружения на территории Узбекистана. Вероятно, генетически этот тип булав связан с булавами периода поздней бронзы и раннего железа (8 век до н.э.), известных на Кавказе и в многочисленных памятниках скифского времени Евразийских степей 8-4 веках до н.э.
В топках двух заброшенных печей обнаружены уникальные погребения – совместное захоронение собаки и человеческих черепов. В одном случае, погребённых сопровождал набор керамической посуды – узкогорлые хумчи баночного типа, котлы, кубки. В качестве поминальной пищи оставлялись части туши свиньи. В другом погребении посуда совершенно отсутствовала, возможной поминальной пищей был кулан (осёл). Захоронение собак и черепов происходило на протяжении длительного времени, при этом предыдущие захоронения сдвигались, на их место клали новые погребения, несомненно, оставленные обитателями посёлка, принадлежащие к общине керамистов, так как среди погребального инвентаря обнаружена посуда со следами явного брака. Сочетание в одном погребении человеческих черепов и скелетов собаки явно предполагает веру в единосущие человека и собаки.
Большая роль отводимая собаке в культовой и особенно в заупокойной обрядности известна в зороастризме – религии огнепоклонников древнего Ирана и Средней Азии. В раннем средневековье у зороастрийцев Самарканда практиковался обычай выставления трупов на специальных возвышенностях – дахмах, где их обгладывали специально подготовленные для того собаки. Очищенные таким образом кости собирали и хранили в глиняных ящиках, помещённых специально для этого выстроенных сооружениях – наусах. Известны и отдельные погребения собак, часто в наусах обнаруживаются черепа или нижние челюсти собаки. В священной книге зороастрийцев Авесте – тексты, которой определяют все стороны жизни каждого приверженца учения Зороастра, уход за новорождённым ребёнком и собакой рассматриваются в одном разделе. В представления об очищении и осквернении, погребальном обряде между человеком и собакой так же не делается никакого различия. Смерть собаки рассматривается в одном ряду со смертью человека. Предписывалось также в случае смерти собаки или человека найти или устроить дахму. Все эти понятия сложились во 2 веке до н.э. и были письменно засвидетельствованы в Видевдаке, в одной из составных книг Авесты.
Саратепинские погребения сохранили дописьменные свидетельства раннего зороастризма в Согде и отчасти его истоков. В религиозно – философской основе погребального обряда обоих захоронений, лежат общие для многих народов древности представления, связанные с почитанием черепа. Эти представления зародились на уверенности, что череп и после смерти человека продолжает хранить свойственные последнему духовные качества. Владея черепом могущественного соплеменника или врага, можно поставить себе на службу его духовные свойства или качества. Иногда определённый череп, сохраняемый потомками, может рассматриваться как могучий дух и даже стать общеплеменным кумиром. О том, что подобные верования существовали в Средней Азии имеется подтверждения в рассказе Геродота (5в до н.э.) о племени исседонов “Когда умрёт у кого отец, то голову оголив и очистив, они позолачивают и потом обращаются с ней, как со святыней” В рассказе Геродота речь идёт о главе семейства, вожде племени, во всяком случаем о людях достигших возраста, если не старческого, то зрелого. В саратепинских погребениях обнаружены не только черепа взрослых людей, но и детские. Видимо, это явление не случайное и свидетельствует о новой ступени религиозных воззрений, когда сохраняется ещё прежнее отношение к черепам, как вместилищам души человека, но это отношение распространяю уже на все социально – возрастные группы.
Не менее древние представления связаны с образом собаки. Они восходят в верованиям родового общества и связаны с представлениями о родстве между группами людей и отдельными видами животных – тотемами. Тотемное животное нельзя убивать, поедать, но чтобы приобщаться к нему, стать им и тем самым вступить в тотемный ряд, нужно быть съеденным животным. Тотемными животными были вероятно те звери, которым выставляли умерших для поедания, т.е. собаки. Вероятно, собаки саратепинских погребений играли роль могильщиков умерших, а после своей естественной смерти, не подвергались расчленению, помещались в заброшенные топки печей – своеобразные прообразы будущих наусов. В средневековом зороастризме, во время весеннего праздника фервероджана – нового года в наусы ставили сосуды для духов умерших.